Принцы Кригсмарине. Тяжелые крейсера Третьего рейх - Страница 2

В самом начале 1934 года в Морском штабе были выработаны предварительные проектные требования к новому кораблю. Предполагалось, что он сможет состязаться в бою со всеми вероятными противниками (в числе которых особенно выделялся очень удачный, хотя и одиночный, французский «Альжери», находившийся в это время в постройке), но будет иметь скорость, позволяющую уйти от также находившихся на стапелях французских быстроходных линкоров (иногда классифицируемых как линейные крейсера) «Дюнкерка» и «Страсбурга», которые обещали стать самыми страшными охотниками за «карманными линкорами» и недостаточно быстрыми тяжелыми крейсерами. Кроме того, новый германский корабль предназначался и для традиционных рейдерских действий на океанских просторах.

Теперь немецкие инженеры встали перед той же проблемой, которая мучила их коллег в других странах несколько лет назад. Восемь 203-мм орудий, скорость в 32 узла и запас топлива на 12 000 миль 15-узловым ходом надо было вместить во все те же 9000— 10 000 т. Задача оказалась более чем сложной, поскольку традиционно предпочитавшие хорошо защищенные корабли немцы хотели иметь броню, как минимум эквивалентную 120-мм поясу и 80-мм палубе французского «Альжери».

Вскоре стало ясно, что чудес не бывает, и какими-то боевыми элементами придется поступиться. Первоначально обратились к снижению калибра орудий. Но установка 12 150-мм пушек вместо 8 203-мм давала экономию веса в лучшем случае 550 т, тогда как тяжелый крейсер сразу же переставал быть «тяжелым», заметно проигрывая в бронепробиваемости. Тогда решение попытались найти в промежуточном, 190-мм калибре. В мае 1934 года состоялось совещание под председательством Редера, на котором тщательно обсуждались преимущества и недостатки 190-мм и 203-мм калибров (и это при том, что оба калибра полностью запрещались по условиям Версаля!). Конец спорам положил сам председатель, заметивший, что экономия в весе на 8 орудиях и их боезапасе составит при меньшем калибре менее 100 т, тогда как будущее принадлежит именно восьмидюймовом.

После этого совещания темп разработки заметно ускорился, хотя при тщательном подходе немецкие конструкторы все более и более убеждались в том, с чем уже примирились их коллеги из других стран: невозможности совместить желаемые защиту, скорость и вооружение в пределах 10 тыс. т. Формально Германия не являлась объектом ограничений Вашингтонской конференции, но лишь постольку, поскольку была стиснута гораздо более жесткими рамками Версаля, поэтому в своих «фантазиях» могла превысить и 10-тысячный предел с такой же легкостью, как и 6-тысячный, но при этом возникал вопрос стоимости. Кроме того, только что пришедший к власти Гитлер хотел выглядеть респектабельным, и в его планы одно время входило даже присоединение Германии к международным морским соглашениям, Вашингтонскому и Лондонскому, но только в качестве полноправного члена. В силу столь сложной совокупности обстоятельств официально проект оставался «10 000-тонным», и первоначально этот предел превышать не предполагалось.

Адольф Гитлер и командующий флотом адмирал Эрих Редер

Летом того же 1934 года последовательно появились эскизные проекты крейсера в 10 160 т с умеренной скоростью 32 узла, быстро превратившийся в корабль водоизмещением 10 700 т. Хотя на бронирование выделялось свыше 20% веса (2140 т), удалось предусмотреть только 85-миллиметровые пояс, барбеты и траверзы, а также 30-мм палубу. На ПТЗ запаса уже не оставалось. В общем проект был воспринят благоприятно, хотя защиту его нельзя признать удовлетворительной: она не только значительно уступала бронированию французского «Альжери» и итальянских «Пола», но и являлась примерно эквивалентной защите большинства новых легких крейсеров. Адмирал Редер потребовал увеличения толщины лобовых плит башен до 120 мм, брони борта до 100 мм в районе погребов, а главное — преобразования новомодной плоской бронепалубы, идущей по верхней кромке пояса (так защищались все зарубежные крейсера 30-х годов), в традиционную конструкцию со скосами, заметно усиливавшими эффективную защиту жизненно важных частей при попаданиях в нижнюю часть борта. Предполагалось также усилить горизонтальную броню в зоне погребов до 50 мм. Забегая вперед отметим, что даже эти весьма умеренные требования полностью выполнить не удалось.

Но если недостатки защиты германских тяжелых крейсеров, обрисовавшиеся еще на чертежных досках, можно понять, то другую их проектную характеристику, оказавшуюся крайне отрицательной, трудно простить и германским адмиралам, и конструкторам. Тем же летом 1934 года решался вопрос о типе энергетической установки. Чрезвычайно удачно выбранные для «карманных линкоров» дизели, обеспечившие им огромную дальность плавания, не вполне подходили в качестве единственных машин для крейсеров. Причин тому было несколько. Уже на «Дойчланде» на больших ходах выявилась сильная вибрация, мешавшая, в частности, действию приборов управления огнем, хотя скорость достигала всего 27 узлов. Поэтому для более скоростных крейсеров предлагалось промежуточное решение: дизельная установка для экономического хода и традиционные паровые турбины — для полного хода в бою. Однако и Редер, и руководители конструкторского бюро предпочли принципиально другой вариант: чисто паротурбинную установку с высокими параметрами пара, хотя и из совершенно разных соображений. Высшие офицеры флота прежде всего думали о тактических неудобствах совместного использования чисто дизельных и чисто турбинных единиц, а также кораблей со смешанной энергетикой. Действительно, экономическая скорость «карманных линкоров» составляла 18—19 узлов, тогда как имевший крейсерские дизели легкий крейсер «Лейпциг» развивал на них не более 13-ти, и, чтобы двигаться в одном строю с «Дойчландом», «Шеером» и «Шпее», ему приходилось использовать еще и турбины, полностью сводя на нет преимущества комбинированной установки. Такие неудобства играли вторичную роль в случае применения отдельных кораблей в качестве рейдеров (для чего важна прежде всего дальность, а не крейсерская скорость), но как только речь зашла о «большом флоте», тактические несоответствия выходили на первый план. Конструкторы же думали прежде всего о возможности сэкономить вес и упростить инженерные решения, поскольку паротурбинная установка обеспечивала меньшую длину валопроводов, меньшую вибрацию и шум, возможность форсировки (до трети мощности от проектной, вместо 10—15% для дизелей), большую живучесть и надежность самой механической установки (теоретически турбины могли работать в полузатопленных отделениях). Немаловажными соображениями была относительная простота обучения персонала и меньшая численность машинных команд на турбинных судах.